Дело, о котором мы расскажем Вам в этой статье, интересно тем, что в нем мы защищали интересы сразу четверых ответчиков: двое из них являлись бывшими руководителями организации-банкрота ООО «В», двое других – учредителями этой же организации.
Ко всем четверым был предъявлен иск антикризисным управляющим в деле об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «В», в котором управляющий требовал взыскать со всех ответчиков солидарно 99 485,43 рублей в порядке привлечения их к субсидиарной ответственности по долгам ООО «В».
Обосновывая заявленные в иске требования, управляющий указал на то, что директоры не подали в срок установленный законодательством, заявление о банкротстве ООО «В», а потому должны нести субсидиарную ответственность по его долгам. По мнению управляющего, указанному им в иске, учредители ООО «В» должны платить по долгам этой организации, поскольку бездействовали и такое бездействие стало причиной банкротства ООО «В». Юристы Аксёнов Групп ознакомились с документами, имеющимися в деле о банкротстве ООО «В», а также с содержанием иска, поданного управляющим к ответчикам, приложенными к иску документами и пришли к выводу о том, что требования управляющего не основаны на законе, а потому не подлежат удовлетворению. В иске ко всем четверым ответчикам должно быть отказано.
Юристы Аксёнов Групп подготовили для каждого из ответчиков аргументированные отзывы на исковое заявление, в которых проанализировали причины банкротства ООО «В», дали оценку каждому из доводов, указанных в исковом заявлении, просили суд в иске отказать. С текстами отзывов на исковое заявление, которые были подготовлены для двух ответчиков-директоров ООО «В», Вы можете ознакомиться в статьях под названием «Отзыв на исковое заявление принят судом во внимание: в иске о привлечении к субсидиарной ответственности директора по долгам банкрота отказано» и «Антикризисному управляющему отказано в иске о привлечении к субсидиарной ответственности директора организации-банкрота», которые, как и эта статья, помещены в разделе сайта «Наша судебная практика».
В суде первой инстанции мы «отбили» двух ответчиков-директоров. Решением суда первой инстанции в иске к ответчикам-директорам было отказано, но иск управляющего был удовлетворен в части взыскания солидарно 99 485,43 рублей с двух учредителей ООО «В».
Не согласившись с таким решением суда, юристы Аксёнов Групп подали апелляционную жалобу, в которой просили решение суда первой инстанции в части взыскания с учредителей ООО «В» 99 485,43 рублей отменить, в иске к обоим учредителям отказать.
Постановлением апелляционной инстанции в удовлетворении апелляционной жалобы было отказано, решение суда первой инстанции было оставлено без изменения.
При таких обстоятельствах юристы Аксёнов Групп подали в Верховный Суд Республики Беларусь кассационную жалобу на решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции, в которой поставили вопрос об отмене судебных постановлений судов первой и апелляционной инстанций в части взыскания с ответчиков-учредителей ООО «В» 99 485,43 рублей и о вынесении постановления, в котором ко всем четверым ответчикам в иске следует отказать.
12.12.2017 года судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь рассмотрела кассационную жалобу юристов Аксёнов Групп и полностью удовлетворила ее.
В своих статьях, на официальном сайте www.aksenov.by, мы завели традицию публиковать тексты документов, которые готовятся юристами Аксёнов Групп по конкретным судебным делам.
Мы выражаем надежду, что ознакомление с этими документами позволит нашим читателям составить свое суждение о профессиональных качествах юристов Аксёнов Групп, послужит своего рода консультацией и, возможно, побудит обратиться к нам за решением своей проблемы.
Мы также рады поделиться своими наработки, опытом и экспертизой с нашими коллегами.
Поэтому ниже мы приводим текст кассационной жалобы, которая была подана от имени одного из ответчиков-учредителей ООО «В» и доводы которой были приняты во внимание Верховным Судом и послужили основанием для отмены судебных постановлений первой и апелляционной инстанции и отказа в иске ко всем ответчикам о взыскании с них 99 485,43 рублей.
Кассационная жалоба написана от имени адвоката.
Кассационная жалоба
на решение Экономического суда Витебской области по делу №90-14/2017 от 31.08.2017 года и постановление экономического суда апелляционной инстанции от 11.10.2017 года №90-14/2017/176А.
31 августа 2017 года Экономическим судом Витебской области было принято решение по делу №90-14/2017 (далее по тексту – обжалуемое (оспариваемое) решение или решение), которым суд частично удовлетворил иск Общества с ограниченной ответственностью «В» (Истца) к ответчикам «И», «К», «Н» и «А» о взыскании 99 485,43 рублей в порядке привлечения к субсидиарной ответственности, постановив взыскать указанную сумму солидарно с «А» и «Н».
На указанное решение «А» была подана апелляционная жалоба. 11.10.2017 года Постановлением апелляционной инстанции экономического суда Витебской области по делу №90-14/2017/176А апелляционная жалоба «А» оставлена без удовлетворения, а решение суда первой инстанции - без изменения.
В соответствии со ст. 282 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь (далее – ХПК) лица, участвующие в деле, вправе подать кассационную жалобу на судебное постановление суда, рассматривающего экономические дела, первой инстанции, вступившее в законную силу, и судебное постановление суда, рассматривающего экономические дела, апелляционной инстанции.
В соответствии со ст. 297 ХПК основаниями для изменения или отмены судебных постановлений суда, рассматривающего экономические дела, первой и (или) апелляционной инстанций являются необоснованность судебных постановлений, нарушение либо неправильное применение норм материального и (или) процессуального права.
Обжалуемое решение суда первой инстанции является необоснованным, поскольку выводы, изложенные в судебном постановлении, не соответствуют материалам и фактическим обстоятельствам дела.
Обжалуемое решение суда первой инстанции является незаконным, поскольку при его принятии судом первой инстанции нарушены и неправильно применены нормы материального права, а именно, суд первой инстанции, рассматривающий дел: не применил законодательство, подлежащее применению; неправильно истолковал законодательство.
Прошу принять во внимание следующие доводы обстоятельства, и предписания законодательства, в обоснование необходимости отмены оспариваемых судебных постановлений и отказа в удовлетворении заявленных в иске требований ко всем ответчикам:
В качестве правового основания иска к «А» Истец указал на:
- ст. 13 Закона Республики Беларусь от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII «О хозяйственных обществах» в соответствии с положениями которой участники общества (коими являются ответчики «А» и «Н») «имеют право участвовать в деятельности общества, получать информацию о его деятельности знакомиться с его документацией в объеме и в порядке, установленным уставом;
- п. 1 ст. 49 ГК, в соответствии с которым юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законодательством и учредительными документами;
- ч. 2 ст. 33 Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII и п.1 ст. 90 ГК, которыми предусмотрено, что общее собрание общества состоит из участников;
- ст.ст. 34 и 35 Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII, которыми определена компетенция общего собрания участников хозяйственного общества;
- ч. 3 ст. 36 Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII, которой на хозяйственное общество возложена обязанность ежегодно проводить годовое общее собрание участников общества, «на котором утверждаются бухгалтерские балансы, счета прибыли и убытков и распределение прибыли и убытков Общества»;
- ч. 6 ст. 33 Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII, обязывающую участников хозяйственного общества действовать добросовестно и разумно в интересах этого общества.
- ч. 4 ст. 36 Закона от 9 декабря 1992 г. № 2020-XII, предоставляющую участникам хозяйственного общества созывать общее собрание;
- ч. 2 ст. 17 Закона, устанавливающую перечень мер для улучшения финансового состояния юридического лица, которые предпринимают участники при проведении досудебного оздоровления хозяйственного общества.
В качестве фактического основания иска управляющий указал на то, что ответчиками «А» и «Н» общие собрания участников не созывались и в них они участия не принимали, бухгалтерские балансы и приложения к ним не утверждали, мер по оздоровлению истца не предпринимали, действовали недобросовестно: «не совершая каких-либо действий, участники общества полностью игнорировали как интересы общества, так и свой статус участника, устранились от решения вопросов общей организации деятельности, не приняли мер по должному контролю и инициативных действий по надлежащей работе организации работы созданного ими общества» (абз. 2 стр. 7 иска).
Материалами дела полностью опровергается сделанное Истцом в иске голословное утверждение о том, что ответчик «А» бездействовал, тога как в материалах дела имеются достаточные доказательства (и их множество) обратного, а именно, доказательства осуществления «А» активной деятельности, направленной на стабилизацию работы Истца, восстановление его платежеспособности.
Так, статьей 100 ХПК предусмотрено, что суд, рассматривающий экономические дела, исходя из оснований требований и возражений лиц, участвующих в деле, и с учетом содержания подлежащих применению норм права определяет обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора или рассмотрения дела (предмет доказывания) и обязывает каждую из сторон доказывать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своей позиции. Следовательно, суд рассматривает дело лишь в пределах заявленных истцом требований и исследует только те фактические данные, которые имеют значение для дела. Нормами ХПК суд не наделен правом по своей инициативе выйти за пределы заявленных требований, изменить предмет или основание иска.
Часть 1 статьи 83 ХПК устанавливает, что доказательствами по делу являются полученные в соответствии с ХПК и иными законодательными актами сведения, на основании которых суд, рассматривающий экономические дела, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. В соответствии с частью 1 статьи 108 ХПК суд, рассматривающий экономические дела, оценивает имеющиеся в деле доказательства, основываясь на их всестороннем, полном и объективном исследовании. В соответствии со статьей 100 ХПК каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований или возражений.
Следовательно, на Истца возложено бремя доказывания тех обстоятельств, на которые он ссылается в иске как на основание для его удовлетворения.
В соответствии с пунктом 3 статьи 52 ГК учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечают по обязательствам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами либо учредительными документами юридического лица. В силу предписаний статьи 5 Закона Республики Беларусь от 9 декабря 1992 г. №2020-XII «О хозяйственных обществах» хозяйственное общество отвечает по своим обязательствам всем своим имуществом. Участники хозяйственного общества не отвечают по обязательствам хозяйственного общества, а хозяйственное общество не отвечает по обязательствам участников, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами либо уставом.
Таким образом, по общему правилу участники хозяйственных обществ не несут ответственности по долгам созданных ими юридических лиц, не установлено такой ответственности и для руководителей хозяйственных обществ. Сам по себе факт участия в хозяйственном обществе-банкроте или осуществления руководства им не является основанием для привлечения участника или бывшего руководителя этого общества к субсидиарной ответственности по его обязательствам. Следовательно, субсидиарная ответственность наступает лишь при наличии определенных обстоятельств, которые установлены специальным законодательством и доказаны в суде.
Так, пункт 9 Постановления Пленума Высшего хозяйственного суда Республики Беларусь от 27 октября 2006 г. № 11 «О некоторых вопросах применения субсидиарной ответственности» устанавливает, что при разрешении споров, связанных с ответственностью учредителей (участников) юридического лица, признанного экономически несостоятельным (банкротом), собственника его имущества или других лиц, в том числе руководителя должника, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, экономическим судам следует учитывать, что привлечение указанных лиц к субсидиарной ответственности обусловлено необходимостью установления следующих обстоятельств:
- наличия у соответствующего лица права давать обязательные для юридического лица указания либо возможности иным образом определять его действия;
- совершения соответствующим лицом действий (или его бездействие), свидетельствующих об использовании принадлежащего ему права давать обязательные для юридического лица указания или использовании своих возможностей иным образом определять его действия;
- наличия причинно-следственной связи между использованием соответствующим лицом своих прав и (или) возможностей в отношении юридического лица и последствиями в виде признания должника банкротом;
- недостаточности имущества должника для удовлетворения требований кредиторов.
В соответствии с частью 2 пункта 3 статьи 52 ГК если экономическая несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана собственником его имущества, учредителями (участниками) или другими лицами, в том числе руководителем юридического лица, имеющими право давать обязательные для этого юридического лица указания либо имеющими возможность иным образом определять его действия, то на таких лиц при недостаточности имущества юридического лица возлагается субсидиарная ответственность по его обязательствам.
Считаю, что экономическая несостоятельность (банкротство) Истца не вызвана «А» и не имеется причинно-следственной связи между действиями (бездействием) «А» и наступлением банкротства Истца. Считаю, что «А» и все другие ответчики по делу №90-14/2017 при реализации своих прав и исполнении обязанностей действовали добросовестно.
1. Решение суда первой инстанции является незаконным и необоснованным поскольку:
1.1. Решение суда первой инстанции содержит внутреннее противоречие: так обосновывая необходимость привлечения к субсидиарной ответственности ответчика «Н» суд первой инстанции указывает на то, что причиной банкротства является бездействие последнего, которое выразилось в том, что он не участвовал в общих собраниях участников, не назначал директора и ревизора, не утверждал годовые отчеты, не выявил просроченного долга перед поставщиками за алкоголь; тогда как привлекая к субсидиарной ответственности «А», суд указывает на другие причины наступления банкротства ООО «В», а именно на то, что банкротство ООО «В» наступило по причине бездействия «А», который «…не совершил действия, направленные на погашение задолженности за поставленные алкогольные напитки, что привело к прекращению действия лицензии, ликвидации и последующему банкротству ООО «В». Указав на такие обстоятельства, суд первой инстанции в этом же абзаце пришел «…к выводу, что имеются основания для привлечения «А» к субсидиарной ответственности» (абз. 3 л. 11 Решения). Считаю, что в судах первой и апелляционной инстанции Истцом не была доказана ни «основанная причина банкротства» (лишение Истца лицензии на торговлю алкоголем и табаком) ни вина в этом моего доверителя, поскольку:
1. Прекращение действия лицензии не явилось причиной ликвидации и банкротства ООО «В».
2. Констатируя в своем решении, что «А» «… не совершил действия, направленные на погашение задолженности за поставленные алкогольные напитки…» суд: - во-первых, не указывает (не описывает) в решении, в чем конкретно должны были заключаться такие действия, что именно должен был совершить «А» для «погашения задолженности за поставленные алкогольные напитки», но не совершил, какие нормы права какого НПА обязывают его (как участника) совершить такие действия; - во-вторых, должно быть доказано существование у «А» объективной возможности совершить такие действие и вина «А» в том, что он их не совершил (бездействовал), но если в решении не указывается, что конкретно должен был сделать «А», то нельзя судить о том, имелась ли у него возможность это сделать.
3. Обеспечить соблюдение требований законодательства о лицензировании обязан руководитель, а не участник. Ниже мною будут проанализированы все три обозначенных выше довода в обоснование ошибочности вывода суда первой инстанции о наличии оснований для привлечения «А» к субсидиарной ответственности:
1.1.1. Прекращение действия лицензии не явилось причиной ликвидации и банкротства ООО «В». Считаю, что Суд первой инстанции в оспариваемом решении необоснованно пришел к выводу о том, что причиной банкротства является лишение ООО «В» 29.09.2015 года лицензии на розничную торговлю алкогольными напитками и табачными изделиями. Лишение ООО «В» 29.09.2015 года лицензии на розничную торговлю алкоголем и табаком НЕ ПРИЧИНА А УЖЕ СЛЕДСТВИЕ (РЕЗУЛЬТАТ) невозможности ООО «В» исполнять обязательства перед кредиторами. Такой вывод подтверждается имеющимися в материалах дела доказательствами, а именно – приложенными к требованиям конкурсных кредиторов договорами и исполнительными документами, которыми подтверждены требования конкурсных кредиторов и из которых усматривается, что ООО «В» перестало платить по долгам в середине июня, т.е. еще за два с половиной месяца (!) до лишения лицензии.
Лишение лицензии обусловлено просроченными долгами по состоянию на 18.09.2015 года на сумму 291,7 млн. неденоминированных рублей сразу трем поставщикам алкогольной продукции. Кроме того, имеющийся в материалах дела, составленный управляющим перечень долгов перед конкурсными кредиторами, который содержит дату, когда такой долг образовался, подтверждает, что ко времени лишения лицензии (29.09.2017г.) у ООО «В» уже существовали долги перед многими другими кредиторами. Только перед ООО «С» по состоянию на 29.09.2017 года у ООО «В» существовали неисполненные обязательства (которые не включены в реестр требований кредиторов, но существование которых подтверждается материалами дела), срок исполнения которых наступил, всего на сумму 40 857,49 рублей (в том числе за поставленный товар – 21 642,08 рублей; 1 715,41 рубль – в качестве встречного предоставления за исполнение обязательств по договорам перевода долга; 17 500 рублей – возврат суммы неосновательного обогащения).Существование этих долгов подтверждается имеющимся в материалах дела заявлением «А» по настоящему делу от 30.08.2017 года и приложенными к нему документами.
Судом первой инстанции в оспариваемом решении не дана оценка доводам, изложенным в двух предыдущих абзацах, подтверждающим, что к дате лишения лицензии у ООО «В» накопилась существенная кредиторская задолженность, погасить которую оно было не в состоянии.
Судом первой инстанции в оспариваемом решении не дана оценка тому обстоятельству, что денежные средства в сумме 40 857,49 рублей, которые к 29.09.2015 году причитались к уплате обществу «С», были направлены на погашение долгов перед другими кредиторами (не аффилированными с ООО «В»). Таким образом, только долги перед поставщиками алкогольной продукции и перед ООО «С», срок оплаты которых наступил, на дату принятия Новополоцким горисполкомом решения о лишении ООО «В» лицензии (29.09.2015 года) составляли более 70 000 (семидесяти тысяч) рублей.
Таким образом, опровергается имеющимися в деле доказательствами вывод о том, что причиной банкротства ООО «В» явилось лишение лицензии на розничную торговлю алкогольными напитками и табачными изделиями. Такие обстоятельства подтверждают тот факт, что ООО «В» до его лишения лицензии не получало достаточно выручки что бы исполнять обязательства перед поставщиками. Поэтому лишение лицензии не стало причиной банкротства, эта причина - уменьшение выручки от розничной торговли товарами в связи с уменьшением посещаемости магазинов потребителями, которые переориентировались на магазины другого формата, отрытые в 2014 году сетевыми продуктовыми ритейлерами.
Судом первой инстанции никакой оценки этим доводам не дано, в материалах дела отсутствуют доказательства, которые бы их опровергли, тогда как на существование этих обстоятельства суду первой инстанции аргументировано указывали оба ответчика-руководителя и мой доверитель, а существование кризисных явлений в белорусской экономике 2014 году и обусловленное этим существенное падение заработных плат и потребительского спроса общеизвестный факт, который никем не отрицается. Для того, что бы прийти к обоснованному выводу о том, что лишение лицензии стало причиной ликвидации и банкротства ООО «В», необходимо проанализировать размеры получаемой ООО «В» выручки и ее структуру (сколько денег от реализации каких именно групп товаров поступало на счет ООО «В») хотя бы с разбивкой по месяцам, хотя бы за 3 месяца до лишения лицензии и эти же показатели на протяжении такого же времени после ее лишения. А также необходимо установить за эти же отрезки времени размеры кредиторской задолженности, сроки уплаты которой наступили. И только если в результате такого анализа будет установлено, что до лишения лицензии значительную долю выручки приносила реализация алкоголя и табака и всей получаемой выручки хватало для расчетов с кредиторами по обязательствам, сроки исполнения которых наступили, а так же если будет установлено, что после лишения лицензии выручка уменьшилась существенно в связи с прекращением торговли алкоголем и табаком и это привело к невозможности расчетов с кредиторами, то выводы суда об основной причине банкротства (лишении лицензии) будут обоснованны. Тогда как в материалах дела подобный анализ и (или) сведения о получаемой выручке от реализации различных групп товаров отсутствуют, в материалах дела вообще отсутствуют сведения о выручке ООО «В» в 2015 году. Таким образом, вывод суда о том, что основной причиной банкротства ООО «В» стало его лишение лицензии на торговлю алкоголем и табаком ни на чем не основан, не подтверждается доказательствами и опровергается приведенными выше доводами, которые основаны на имеющихся в деле документах и подтверждают, что у ООО «В» еще за два с половиной месяца до лишения лицензии не хватало выручки, и по этой причине оно утратило способность своевременно исполнять обязательства перед кредиторами (перестало быть платежеспособным). Следует также принять во внимание, что сам по себе факт лишения лицензии не мог резко (сразу после лишения лицензии) отрицательно повлиять на выручку еще и потому, что после лишения лицензии распродавались остатки спиртного и табака, полученные от поставщиков до лишения лицензии, что также указывает на то, что выручки от розничной торговли всеми группами товаров (в т.ч. алкоголем и табаком) не хватало для расчета с кредиторами ни до лишения лицензии, ни после ее лишения.
1.1.2. В оспариваемом решении не доказана вина «А» в просрочке исполнения обязательств перед поставщиками алкогольной продукции. В соответствии со статьей 77 Закона Республики Беларусь от 13 июля 2012 г. № 415-З «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» управляющий с момента его назначения обязан: подавать иски о привлечении к субсидиарной ответственности руководителя должника - юридического лица и (или) иных виновных в экономической несостоятельности (банкротстве) должника лиц.Таким образом, конструкция правовой нормы, помещенной в ст. 77 указанного закона позволяет говорить о субсидиарной ответственности только тех лиц, которые виновны в банкротстве должника.
На вину, как необходимое условие субсидиарной ответственности обращает внимание и судья экономического суда города Минска Марчук Светлана Ивановна в своей статье «Субсидиарная ответственность: исследуем причинно-следственную связь» (журнал «Торгово-промышленное право» №9 за 2017 год стр. 64-67). Существо правовых оснований предъявленного к моему доверителю иска (ч.2 п. 3 ст. 52 ГК и ч. 2 ст. 11 Закона об экономической несостоятельности (банкротстве)) заключается в том, что если банкротство юридического лица вызвано учредителем или другими лицами, имеющими право давать обязательные указания, то на них, при недостаточности имущества юридического лица возлагается субсидиарная ответственность по его обязательствам.
В этой связи верным является утверждение судьи Марчук С.И. о том, что при применении процитированной в предыдущем абзаце правовой нормы необходимо учитывать, что законодатель определил в качестве условия для привлечения к субсидиарной ответственности наличие у обязанных лиц возможности определять действия юридического лица, которые относятся к юридическим фактам и классифицируются на правомерные и противоправные по признаку отношения к нему правовых норм. Обосновано мнение судьи Марчук С.И. о том, что нельзя «согласиться, что в гражданском праве возможно привлечение к ответственности при отсутствии вины. Данный подход может иметь место только в отношении основного должника» и что «лицо не может быть привлечено к субсидиарной ответственности за объективные экономические процессы, приведшие к банкротству субъекта хозяйствования; наличие включенного в реестр требований кредиторов требования не может быть безусловным основанием для привлечения к субсидиарной ответственности участников» (страницы журнала «Торгово-промышленное право» со статьей Марчук С.И. имеются в материалах дела).
В этой связи, как уже говорилось выше, не является обоснованным (подтвержденным имеющимися в деле доказательствами) и законным вывод суда первой инстанции, выделенный ниже в цитате жирным шрифтом о том, что «поскольку фактическое руководство ООО «В» осуществлял «А», который обладал правом давать обязательные для юридического лица указания и имел возможность определять его действия, и не совершил, действия, направленные на погашение задолженности за поставленные алкогольные напитки, что привело к прекращению действия лицензии, ликвидации и последующему банкротству ООО «В» (абз. 3 л. 11 Решения). В материалах дела отсутствуют доказательства того, что «А» имел реальную возможность определять действия ООО «В» по погашению долгов перед поставщиками алкоголя.
Прежде всего, в решении суда не говорится о конкретном содержании таких действий (что это должно быть: указание главному бухгалтеру ООО «В» по выполнению платежей поставщикам, уплата долга третьим лицом, предоставление займа для оплаты алкоголя). А раз суд не указывает, что это должны быть за действия, то нет оснований утверждать, что им исследовался вопрос о том, существовала ли объективная возможность у «А» такие действия совершить, а значит - не исследовался вопрос и о том имеется ли вина «А» в не совершении таких действий (в неоплате поставщикам за алкоголь). Вместе с тем, поскольку специальное законодательство содержит императивные нормы, устанавливающие порядок расчетов за алкогольную продукцию и устанавливает, что такой расчет должен производится только с расчетного счета покупателя (не допускает перемены лица в обязательстве, прекращения обязательства зачетом или возложения исполнения обязанности на третье лицо), то исполнено обязательство по оплате алкоголя могло быть только путем перечисления денег со счета ООО «В» на счета поставщиков алкоголя. В материалах дела отсутствуют сведения о движении денежных средств по счетам ООО «В» в период времени, который предшествовал лишению лицензии, отсутствуют доказательства того, что ООО «В» располагало денежными средствами достаточными для уплаты их поставщикам алкоголя, но не стало платить. Если денег на счетах ООО «В» для уплаты 291,7 млн. неденоминированных рублей не было, то нет оснований утверждать, что «А» имел возможность «совершить действия, направленные на погашение задолженности за поставленные алкогольные напитки».
Отсутствуют в материалах дела и доказательства того, что у «А» была возможность привлечь заемные деньги, для того, что бы рассчитаться за алкоголь. Тогда как проведенный в предыдущем пункте настоящего документа анализ долгов ООО «В» накануне лишения его лицензии позволяет утверждать, что на счетах ООО «В» отсутствовали денежные средства, достаточные для уплаты долга за алкоголь, а значит, «А» по причинам от него не зависящим (не по его вине), не мог за него рассчитаться, т.е., «А» не не совершил виновно «действия, направленные на погашение задолженности за поставленные алкогольные напитки», а потому что не имел объективной возможности их совершить. Не дана судом первой инстанции надлежащая оценка доводу «А», изложенному им в заявлении по делу от 30.07.2017 года, о том, что в просрочке оплаты за алкоголь кредитору КПУП «П» имеется вина этого кредитора. Если бы конкурсный кредитор - КПУП «П» - рассчиталось бы летом 2015 года по своим долгам перед ООО «С» за выполненные строительные работы (ремонт кровли), то полученные от него деньги Обществом с ограниченной ответственностью «С» были бы перечислены ООО «В», которое, в свою очередь, оплатило бы ими долг перед КПУП «П». Собственных свободных денежных средств для оплаты долга перед КПУП «П» у ООО «В» не было. По этому вопросу велись переговоры с представителями КПУП «П», но винзавод за строительные работы деньги ООО «С» не перечислил, тогда как другой возможности рассчитаться за поставленный винзаводом в адрес ООО «В» товар не было. ООО «С» не имело возможности без угрозы для своего финансового положения перечислить Истцу собственные денежные средства (без их поступления от винзавода) в размере, достаточном для погашения ООО «В» долга перед КПУП «П». В настоящее время КПУП «П» по прежнему является должником Общества с ограниченной ответственностью «С», сумма только основного долга (без учета пеней и процентов за нарушение срока оплаты на протяжении более двух лет) составляет 29 572,92 белорусских рублей.
1.1.3. Обеспечить соблюдение требований законодательства о лицензировании (в том числе, своевременный расчет с кредиторами) обязан руководитель, а не участник. Иск к «А» предъявлен исключительно как к ничего не делающему и абсолютно бездействующему участнику ООО «В», а не как к лицу, фактически осуществляющему руководство этой организацией. В ходе судебного разбирательства Истцом не менялись ни правовые, ни фактические основания иска.
Как уже говорилось выше, действующим законодательством, в нашем случае законодательство не наделило суд правом выйти за переделы заявленных исковых требований, самостоятельно изменить предмет или основания (правовые или фактические) иска. В этой связи незаконным является обоснование вынесенного решения в контексте дачи судом оценки действиям «А» не как участника, а как некоего лица, осуществлявшего фактическое руководство ООО «В» и в силу этого обстоятельства имевшего некие дополнительные обязанности, которыми не обременен участник ООО. ООО – это объединение капиталов. Участник не обязан руководить финансово-хозяйственной деятельностью общества и не обязан контролировать ее. Соответственно, нельзя возлагать на участника ответственность лишь на основании того, что он, якобы, виновен в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязанностей директором общества. Такое несовместимо с основополагающим принципом ограниченной ответственности. Нельзя, подменяя понятия, интерпретировать права участников хозяйственного общества как их обязанности.
Недопустимо также расширительно толковать нормы права и положения устава и относить к обязанностям участника общества принятие решений по вопросам, которые входят в компетенцию руководителя. «А» является одним из участников ООО «В» и никогда не являлся его руководителем (директором). То обстоятельство, что он взял на себя бремя активно участвовать в деятельности ООО «В» не возлагает на него обязанностей, которые установлены законом исключительно для директора хозяйственного общества (и даже не для иных лиц, фактически осуществлявших руководство). Ни одна правовая норма не обязывает участника общества заниматься текущей деятельностью организации, в уставном фонде которой он участвует, и обеспечить исполнение обязательств по оплате алкогольной продукции поставщикам. Поэтому отсутствуют основания для вывода о том, что лишение лицензии на торговлю алкоголем и табаком обусловлено тем, что «А» не было исполнено какое-либо обязательство, возложенное на него законом (т.е., имело место противоправное поведение участника «А»).
1.2. Участником ООО «В» «А» принимались все возможные меры по досудебному оздоровлению ООО «В». Судами первой и второй инстанций необоснованно не приняты во внимание, подтвержденные доказательствами (документами) доводы «А», ИЗЛОЖЕННЫЕ НА 12-ТИ СТРАНИЦАХ ЗАЯВЛЕНИЯ ПО ДЕЛУ ОТ 30.08.2017 ГОДА. Этим доводам не была дана надлежащая оценка. Поэтому прошу Суд кассационной инстанции дать оценку каждому из аргументов, указанных в заявлении «А» по делу от 30.08.2017 года. В целях процессуальной экономии полагаю нецелесообразным дублировать содержание этого заявления в настоящем документе. 1.2.1. Участником «А» принимались меры по оказанию финансовой помощи ООО «В».
В материалах дела имеется достаточно доказательств оказания финансовой помощи на основании принятого об этом участниками ООО «В» (в том числе «А») решения. Результатом оказания такой помощи была: - передача Истцу товара на сумму 41 447,45 рублей в период времени с 01.04.2015 года по 06.11.2015 года, что подтверждается приложенными «А» к своему заявлению от 30.08.2017 года товарно-транспортными накладными и договором поставки №8 от 18.02.2011 года; - выполнение денежных обязательств Обществом с ограниченной ответственностью «С» за ООО «В» перед третьими лицами всего на сумму 4 846,17 рублей, что также подтверждается приложенными к заявлению «А» от 30.08.2017 года договорами перевода долга и договором о возложении обязательство на третье лицо; - перечисление денежных средств Обществом с ограниченной ответственностью «С» на счет ООО «В» в размере 27 253,86 рублей (подтвержденное приложенными к заявлению «А» от 30.08.2017 года копиями банковских документов). «А» пояснил в своем заявлении, что перечислил эту сумму двумя платежами, указав в них надуманное назначение платежа. В материалах дела отсутствуют доказательства, опровергающие выполнение таких платежей, а так же опровергающие действительное, указанное «А» в заявлении, их назначение.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, ВСЕГО ПУТЕМ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ ТОВАРОВ, ВЫПОЛНЕНИЯ ДЕНЕЖНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ТРЕТЬИМ ЛИЦОМ, ПЕРЕЧИСЛЕНИЯ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ ОТ ООО «С», ИСТЦУ ПО ИНИЦИАТИВЕ ОТВЕТЧИКОВ «А» И «Н» БЫЛА ОКАЗАНА ФИНАНСОВАЯ ПОМОЩЬ ДЛЯ ЦЕЛЕЙ УЛУЧШЕНИЯ ЕГО ФИНАНСОВОГО СОСТОЯНИЯ НА СУММУ НЕ МЕНЕЕ 73 547,48 РУБЛЕЙ. Нет оснований полагать, что описанное выше взаимодействие между ООО «С» и ООО «В» есть обычная хозяйственная деятельность. Такое взаимодействие предопределено ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО волей участника «А», который принял решение, рискуя финансовым состоянием ООО «С» оказать финансовую помощь ООО «В». Такая помощь позволила ООО «В» денежные средства, в сумме 73 547,48 рублей, причитающиеся ООО «С», направить на расчеты с другими кредиторами. Если бы эта помощь не была оказана, то долги перед конкурсными кредиторами были бы ПОЧТИ В 2 РАЗА БОЛЬШЕ. После того как финансовая помощь была оказана, но это не привело к желаемому результату, ООО «С» не предъявило к ООО «В» требование кредитора – и это тоже воля участника «А».
В этой связи несостоятельным является вывод суда первой инстанции о том, что «Кроме этого оформление договорных отношений между ООО «С» и ООО «В» договорами перевода долга, поручением об исполнении обязательства третьим лицом, ошибочным перечислением денежных средств, не подтверждает факт оказания финансовой помощи» (абз. 2 л. 11 Решения). Ни положения Гражданского кодекса Республики Беларуси ни иное законодательство не содержит нормы-дефиниции о том, что означает термин «оказание финансовой помощи», не содержит главы о договоре оказания финансовой помощи (т.е., оказание финансовой помощи – это не самостоятельный гражданско-правовой договор). Законодательство также не регламентирует порядок взаимодействия сторон, которые оказывают и которым финансовую помощь.
По смыслу положений законодательства, которые допускают оказание финансовой помощи в качестве меры досудебного оздоровления – это взаимодействие участников гражданского оборота с целью стабилизировать финансовое состояние экономически слабого участника этих отношений за счет ресурсов экономически сильного участника и в результате такого взаимодействия экономически слабый участник получает финансовую выгоду, которая позволяет ему улучшить (а при достижении целей финансовой помощи – восстановить) свое финансовое положение.
Всеми ответчиками, которые участвовали в судебном разбирательстве в суде первой инстанции, обращалось внимание на то, что Обществом с ограниченной ответственностью «С» предоставлялись ООО «В» ресурсы именно потому, что воля ООО «С» определялась участником «А», а не потому, что это было взаимовыгодно для ООО «В» и ООО «С». Более того, в своем заявлении от 30.08.2017 года участник «А» обоснованно заявил, что передавая товар, исполняя обязательства за ООО «В», перечисляя деньги на счет ООО «В» он, как директор ООО «С» действовал не в интересах этого лица и делал это исключительно для того, что бы восстановить платежеспособность ООО «В». Такое его утверждение подтверждается документами, полностью согласуется с пояснениями других ответчиков, и не было опровергнуто Истцом.
Отвергая в абзаце 2 на листе 11 Решения, что предоставленные Обществом с ограниченной ответственностью «С» фирме ООО «В» ресурсы являются финансовой помощью, суд первой инстанции в своем решении никак не мотивирует (НЕ ОБОСНОВЫВАЕТ ДОКАЗАТЕЛЬСТВАМИ И НОРМАМИ ПРАВА) свой вывод, не дает определение того, что, по мнению суда, есть оказание финансовой помощи, каковы ее критерии, и почему (по каким критериям) предоставленная Обществом с ограниченной ответственностью «С» фирме ООО «В» помощь (ресурсы, стоимостью почти в цену иска по настоящему делу) не является финансовой помощью и (или) не является помощью. В материалах дела отсутствуют доказательства того, что у участника «А» имелась возможность совершить еще какие-либо конкретные действия по восстановлению платежеспособности ООО «В», но он бездействовал и не совершил их. 1.2.2. В материалах дела имеются также доказательства принятия ответчиками с участием «А» других мер по досудебному оздоровлению Истца. В числе таких мер оптимизация численности работников ООО «В», оптимизация расходов на доставку товара, оптимизация графика работы продавцов, оптимизация ассортимента товара (приоритет товару с меньшими сроками оборачиваемости), организация выездной торговли, участие в ярмарках, меры по экономии энергоносителей, дисконтная программа и др. перечисленные «А» в заявлении от 30.08.2017 года меры по досудебному оздоровлению ООО «В».
Считаю, что судом не была дана оценка доводам «А», о том, что перечисленные в предыдущем абзаце мероприятия являются именно мерами по оздоровлению ООО «В», поскольку они принимались в условиях, когда экономическое положение этой организации было нестабильным и преследовали цель его стабилизировать. Это подтверждается и участвовавшими в судебном разбирательстве письменными и устными пояснениями ответчиков «К» и «И». При указанных в настоящем пункте обстоятельствах нет оснований для вывода, к которому пришел в решении суд первой инстанции, о том, что указанные в заявлении от 30.08.2017 года мероприятия являются обычной хозяйственной деятельностью (предпоследний абзац л. 10 Решения).
1.3. В обжалуемом решении указывается на обстоятельства приема на работу 08.06.2015 года директором «К», а также на то обстоятельство, что «К» до назначения его директором «не имел опыта работы в качестве руководителя на предприятиях, специализирующихся на розничной торговле» (абз. 2 л. 9 Решения). В тексте решения никак не увязывается такое обстоятельство с банкротством ООО «В» (нигде по тексту Решения не говориться о том, что прием «К» на должность директора приказом «А» и отсутствие у него опыта работы руководителем привели к банкротству ООО «В»). Следовательно, нет оснований для вывода о том, что суд усмотрел между таким назначением и банкротством Истца причинно-следственную связь.
Вместе с тем, полагаю необходимым обратить внимание кассационной инстанции на то, что назначение директором «К» не привело к банкротству ООО «В» и на следующие обстоятельства, при которых было принято решение о назначении «К» директором ООО «В»: Решение об увольнении с должности директора «И» было обусловлено тем, что ей («И») нужно было ухаживать за больным близким родственником. Поскольку увольнение «И» было обусловлено необходимостью и срочностью и поскольку никто из участников Общества не ожидал, что она так внезапно уволиться, было принято решение о назначении на должность директора «К», который работал в ООО «С» главным инженером, а также, еще до назначения его директором, длительное время занимался техническими вопросами обеспечения деятельности магазинов ООО «В». В короткое время невозможно было найти лучшего, чем «К», специалиста, с профильным образованием, что бы «закрыть вакансию» директора ООО «В».
В материалах дела отсутствуют доказательства, которые опровергли бы утверждение о том, что в сложившейся ситуации решение о назначении директором «К» было оптимальным из существующих возможностей, и что образовавшаяся вакансия в короткое время могла быть заполнена другим специалистом, обладавшим большей компетенцией. Тогда как законодательство не содержит требований к образованию и опыту работы директора юридического лица.
1.4. Как следует из обжалуемого решения: «В судебном заседании установлено, что общим собранием не избирался ревизор Общества» (абз. 7 л. 11 Решения). Вместе с тем обжалуемое решение не содержит мотивированный вывод о том, каким образом отсутствие ревизора привело к банкротству Истца.
В материалах дела отсутствуют доказательства того, что Истец стал банкротом по той причине, что не был избран ревизор. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 59 Закона о хозяйственных обществах для осуществления внутреннего контроля финансовой и хозяйственной деятельности общее собрание участников хозяйственного общества избирает ревизора или ревизионную комиссию в случае, если избрание такой комиссии предусмотрено настоящим Законом и (или) уставом хозяйственного общества. Часть 2 статьи 59 этого Закона устанавливает, что к компетенции ревизионной комиссии (ревизора) хозяйственного общества относится проведение ревизий по всем или нескольким направлениям его деятельности либо проверок по одному или нескольким взаимосвязанным направлениям или за определенный период этой деятельности, осуществляемой хозяйственным обществом, его филиалами и представительствами.
В соответствии с ч. 1 ст. 60 Закона ревизионная комиссия (ревизор) хозяйственного общества по результатам проведенной ревизии или проверки составляет заключение, которое должно содержать: подтверждение достоверности учетных и отчетных данных о финансовой и хозяйственной деятельности и их правильного отражения в бухгалтерской (финансовой) отчетности (книге учета доходов и расходов) и иных документах; выявленные факты нарушения законодательства, устава и локальных нормативных правовых актов хозяйственного общества, регламентирующих его деятельность, а также предложения по предупреждению и пресечению подобных нарушений; рекомендации по возмещению причиненного ущерба. В материалах дела отсутствуют доказательства того, что банкротство Истца повлекло отсутствие достоверности учетных и отчетных данных о финансовой и хозяйственной деятельности и их неправильное отражение в бухгалтерской (финансовой) отчетности (книге учета доходов и расходов) и иных документах, и (или) такие факты нарушения законодательства, устава и локальных нормативных правовых актов хозяйственного общества, регламентирующих его деятельность, которые были бы выявлены ревизором при проведении ревизии, отражены в заключении и в результате такого общество не стало бы банкротом. В этой связи является обоснованным вывод о том, что отсутствие ревизора не явилось причиной банкротства Общества.
1.5. Судом первой инстанции не принято во внимание, что вплоть до первого квартала 2015 года ООО «В» не было убыточной организацией. Так, анализ имеющихся в материалах дела требований кредиторов позволяет утверждать, что ООО «В» перестало исполнять обязательства перед кредиторами только в середине июня 2015 года. Уже 10.11.2015 года учредителями ООО «В» было принято решение о его ликвидации (прекращении деятельности). Таким образом, с середины июня по начало ноября прошло чуть более 4-х месяцев, в течение которых участники и руководители ООО «В» пытались восстановить рентабельную работу ООО «В» (в том числе и за счет денежных средств и имущества ООО «С»). В начале ноября стало понятно, что сделать это невозможно и участники ООО «В», 10.11.2015 года приняли решение о его ликвидации. Срок в четыре месяца является разумным для того, что бы определить (прийти к выводу), дадут ли положительный результат предпринятые усилия по финансовому оздоровлению торговой организации или такого результата не последует. 17.02.2016 года (т.е. спустя всего три месяца после начала ликвидации) ликвидатором были установлены обстоятельства, обязывающие его направить в экономический суд заявление о банкротстве ООО «В».
Считаю, что проанализировав каждый из указанных в настоящем пункте отрезков времени можно прийти к выводу о том, что участники ООО «В» не допускали промедления при принятии решений о его ликвидации и о направлении заявления о банкротстве и отсутствуют основания для того, что бы говорить о том, что имело место бездействие участников, которое привело к увеличению долгов ООО «В» перед кредиторами. Такие короткие сроки с даты, когда ООО «В» перестало платить по долгам кредиторам по дату принятия решения о его ликвидации (прекращении деятельности), а спустя всего три месяца после начала ликвидации – принятие решения о подаче заявления о банкротстве доказывают, что участники ООО «В» не самоустранились (как это указано в иске), не бездействовали, а наоборот, внимательно контролировали деятельность организации и быстро принимали экономически целесообразные и экономически доступные (реальные для реализации) для них решения, направленные на восстановление платежеспособности ООО «В», а позднее, когда стала очевидной невозможность ее восстановления – на прекращение деятельности.
1.6. Суд в своем Решении так же указал на то обстоятельство, что «Мер по получению новой лицензии участниками ООО «В» не предпринималось» (абз. 3 л. 10 Решения), вероятно, имея ввиду существование этого обстоятельства, как одну из причин банкротства. Вместе с тем, участники хозяйственного общества не наделены правом и не имеют установленной законом обязанности получить лицензию. Получение лицензии в установленном законом порядке является текущей деятельностью юридического лица, которой занимается его директор, а не участники. Для того чтобы получить лицензию, тем более после прекращения ее действия, не требуется решения общего собрания участников. Кроме того, в пункте 1.1.1. настоящей жалобы приведены доводы в обоснование того, что лишение лицензии не явилось причиной банкротства Истца, следовательно, получение новой лицензии не исправило бы ситуацию с платежеспособностью ООО «В».
Кроме того, суд первой инстанции, просто констатировал, что «…мер… по получению новой лицензии участниками… не предпринималось», но не дал оценку тому, существовала ли реальная возможность у ООО «В» получить такую лицензию после 29.09.2015 года. Тогда как из содержания пункта 1.1.1. настоящей жалобы следует, что у ООО «В» такой возможности не было, поскольку для получения новой лицензии нужно было рассчитаться по долгам с поставщиками алкоголя (на 29.09.2015 года они составляли 291,7 млн. неденоминированных рублей и постоянно росли), тогда как деньги для этого у ООО «В» отсутствовали.
2. Постановление суда апелляционной инстанции является незаконным и необоснованным поскольку:
2.1. Не основан на законе и имеющихся в деле доказательствах вывод суда апелляционной инстанции о том, что «… суд… первой инстанции… правомерно пришел к выводу о наличии оснований для привлечения участников ООО «А» и «Н» к субсидиарной ответственности по долгам общества, поскольку имеется причинно-следственная связь между использованием участниками ООО своих прав и (или) возможностей в отношении юридического лица и наступившими последствиями в виде признания должника банкротом» (выделено Авт. Абз. 3 стр. 7 Постановления). Констатируя такое, суд апелляционной инстанции:
- во-первых, не указывает на то, какие именно права, как именно и когда были реализованы участниками «А» и «Н», и не поясняет, почему реализация таких прав привела к банкротству Истца;
- во-вторых, не ссылается на нормы закона, которые устанавливали бы субсидиарную ответственность для лиц, реализовавших права, предоставленные им как участникам ООО, тогда как реализация установленного законом права – всегда есть правомерное поведение, а правомерное поведение не может быть причиной банкротства и правомерное поведение участника не может являться фактическим основанием для его привлечения к субсидиарной ответственности;
- в-третьих, ни в тексте решения суда первой инстанции, ни в постановлении апелляционной инстанции ни слова не говориться о конкретных возможностях (что же это была за возможность или, если их было несколько, то - возможности), которые имелись у участников «А» и «Н» для восстановления платежеспособности ООО и которые они не реализовали, но реализовав которые Истец не стал бы банкротом.В ходе судебных разбирательств в суде первой и апелляционной инстанции никак не исследовался вопрос о том, была ли у каждого из ответчиков возможность принять конкретные меры по досудебному оздоровлению Истца и какая именно (в чем именно такая возможность заключалась). Например, была ли у ответчиков действительная возможность по принятию мер, в результате принятия которых, Истец, например, рассчитался бы с поставщиками алкоголя. Поэтому не основан на имеющихся материалах дела вывод суда апелляционной инстанции о том, что использование «А» и «Н» возможностей (из текста Постановления непонятно каких) привело к банкротству Истца;
- в-четвертых, любое использование возможностей предполагает активное поведение, а не бездействие, тогда как истец доказывает в иске факт полного бездействия участников «А» и «Н» как основание для их привлечения к субсидиарной ответственности, поэтому установление судом самого по себе факта использования участниками своих возможностей предполагает несостоятельность доводов Истца о бездействии участников, т.е., позволяет прийти только к одному выводу – не имело место (истцом не доказано) бездействие участников, которое повлекло банкротство ООО;
- в-пятых, ни одна норма закона не устанавливает субсидиарную ответственность для участников общества, которые использовали свои возможности, если такое использование не выразилось в противоправных действиях, тогда как в материалах дела отсутствуют доказательства того, что участники «А» и «Н», использовали свои возможности для того, чтобы причинить ущерб Истцу (например, заключили или одобрили заключение сделки на заведомо невыгодных для ООО «В» условиях, вывели имущество, совершили прочие действия, которые отрицательно повлияли бы на платежеспособность ООО «В»).
2.2. Суд апелляционной инстанции в последнем абзаце стр. 7 Постановления установил что «проводимые мероприятия по оптимизации штата, сокращению общехозяйственных затрат, транспортных расходов… не улучшили финансовое состояние должника». Далее, в следующем абзаце Постановления суд апелляционной инстанции делает вывод о том, что «принятые меры по предупреждению экономической несостоятельности (банкротства) ООО не являются достаточными и своевременными» (выделено Авт., абз. 1 стр. 8 Постановления).
Таким образом, суд апелляционной инстанции, в отличие от суда первой инстанции, все же согласился с доводами ответчиков «А» и «Н», о том, что все перечисленные в последнем абзаце на стр. 7 Постановления мероприятия следует понимать как «принятые меры по предупреждению экономической несостоятельности (банкротства) ООО…». Следовательно, суд апелляционной инстанции посчитал доказанным (а значит, посчитал опровергнутыми доводы иска) то обстоятельство, что «А» не бездействовал, не самоустранился, а принимал меры «по предупреждению экономической несостоятельности (банкротства) ООО». Предпринимаемые участниками перечисленные в последнем абзаце стр. 7 Постановления апелляционной инстанции меры не были некой формальностью, которая выполнялась исключительно ради того, что бы уклониться от субсидиарной ответственности, а предпринимались на протяжении длительного периода времени (с начала 2015 года по дату принятия решения о ликвидации ООО «В») и давали положительный эффект (в результате их принятия сокращались затраты Истца, Истец получал ресурсы в виде товара и денежных средств и пр.). Установив, что участники ООО «В» не бездействовали, а наоборот, действовали, совершали множество конкретных мероприятий по предупреждению экономической несостоятельности ООО «В» суд апелляционной инстанции неправильно применил нормы материально права, оставив решение суда первой инстанции без изменения и не отменив его, поскольку действующее законодательство не позволяет привлечь к субсидиарной ответственности участников ООО, принявших меры по предупреждению экономической несостоятельности (банкротства) ООО, только потому, что такие меры «не являются достаточными и своевременными».
Так, следуя логике суда апелляционной инстанции, вовсе неважно принимались или не принимались меры по предупреждению экономической несостоятельности (хотя законодательство говорит об обратном), важно, что бы они были достаточными и своевременными, тогда как в самом судебном постановлении не указаны критерии, по которым можно определить достаточность и своевременность принятых мер (отсутствуют такие критерии и в действующем законодательстве). Представляется, что такие меры будут достаточными и своевременными если организация в результате их принятия избежала банкротства, тогда как если, не смотря на принятие мер по досудебному оздоровлению, избежать банкротства не удалось, то такие меры обоснованно следует признать недостаточными и (или) несвоевременными, а значит можно привлекать к субсидиарной ответственности участника.
Фактически во всех случаях, когда наступает банкротство, появляются основания говорить о недостаточности и о несвоевременности принятых участникам мер по досудебному оздоровлению, а значит – о наличии основания для привлечения их к субсидиарной ответственности. Но, по сути, такая конструкция (такая логика) означает субсидиарную ответственность участника хозяйственного общества при наличии самого по себе факта банкротства этого общества. Тогда как сделанный в предыдущем абзаце вывод противоречит императивной норме пункта 3 статьи 52 ГК, статье 5 Закона Республики Беларусь от 9 декабря 1992 г. №2020-XII «О хозяйственных обществах», а также положениям пункта 9 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь №11 от 27.10.2006г. «О некоторых вопросах применения субсидиарной ответственности». Следовательно, является незаконным вывод суда апелляционной инстанции о том, что «А» должен быть привлечен к субсидиарной ответственности по долгам Истца, потому что он хоть и принимал меры по предупреждению экономической несостоятельности (банкротства) ООО, но принятые им меры по предупреждению экономической несостоятельности (банкротства) ООО не являются достаточными и своевременными.
2.3. Является необоснованным (не подтверждается имеющимися в материалах дела доказательствами) вывод суда апелляционной инстанции о том, что «А» фактически принимал участие в руководстве обществом и не принял надлежащих мер по погашению кредиторской задолженности. С июня 2015 года ООО перестало рассчитываться перед имеющимися кредиторами, при этом наращивало задолженность перед новыми кредиторами…». Делая такое утверждение, Суд апелляционной инстанции в Постановлении не указывает наименования ни одного имеющегося и ни одного нового кредитора, которым, соответственно, перестало платить ООО и перед которым наращивало задолженность. Вместе с тем, для того, что бы прийти к выводу о том кому ООО «В» платило с июня 2015 года, а кому платить перестало, нужно проанализировать выписки банков о движении денежных средств по счетам ООО «В», тогда как эти документы (и любые другие документы, позволяющие получить представление о том, кому и когда платил Истец) в материалах дела отсутствуют. При таких обстоятельствах, можно только предполагать с кем и когда рассчитывался Истец после июня 2015 года, а с кем рассчитываться перестал, но законное постановление суда должно подтверждаться доказательствами и не может быть основано на предположениях. Основываясь на описанном в предыдущем абзаце предположении суд апелляционной инстанции необоснованно сделал вывод о том, что участник «А» «…не принял надлежащих мер по погашению кредиторской задолженности». В тоже время, сам по себе вывод суда апелляционной инстанции о том, что «А» фактически принимал участие в руководстве обществом…» соответствует действительности и опровергает позицию Истца, которая заключается в том, что участник «А» бездействовал, судьбой ООО «В» не интересовался.
2.4. В Постановлении суда апелляционной инстанции хоть и описывается, как установленный судом, факт прекращение у Истца специального разрешения (лицензии) на розничную торговлю (абз. 5 стр. 6 Постановления) алкоголем и табаком, но не дается никакой оценки доводам «А» (с расчетом кредиторской задолженности) указанным им в апелляционной жалобе, обосновывающим несостоятельность вывода суда первой инстанции о том, что такое прекращение лицензии якобы является «главной причиной банкротства» ООО «В», а так же не дается оценка доводам апелляционной жалобы, доказывающим отсутствие вины участника «А» в прекращении ООО «В» этой лицензии.
2.5. В Постановлении суда апелляционной инстанции хоть и описывается, как установленный судом факт, что годовые собрания участников ООО с заслушиванием отчетов руководителей не собиралось (абз. 6 стр. 6 Постановления), но при этом ни решение суда первой инстанции, ни Постановление апелляционной инстанции не содержит разъяснений о том, как такое стало причиной банкротства. Вместе с тем, годовое собрание участников собирается не позднее первого квартала года, следующего за отчетным. В тоже время судом установлено, что платить по долгам ООО перестало только в июне 2015 года, а 2014 год закончило с прибылью в размере 810 млн. неденоминированных рублей, и в предшествовавшие 2014-му годы ООО так же работало с прибылью. Почему, при таких обстоятельствах, не проведение участниками годового общего собрания в 2015 году явилось причиной банкротства ООО, остается непонятным (в обжалуемых судебных постановлениях это констатируется, но никак не обосновывается). Считаю, что такое утверждение является необоснованным и не подтверждается материалами дела.
2.6. В абзаце 2 на стр. 7 Постановления суд апелляционной инстанции констатирует: «… участники ООО (1) не обеспечили надлежащее руководство и управление предприятием, (2) не предприняли должных и действенных мер по погашению должником образовавшейся кредиторской задолженности, (3) не приняли достаточных мер по улучшению финансового состояния предприятия, (4) не создали условия для стабильной эффективной хозяйственной (экономической) деятельности, что повлекло экономическую несостоятельность должника». Вместе с тем: - во-первых, на участника ООО ни одной правовой нормой и ни одним пунктом устава ООО «В» не возложена обязанность (1) осуществлять или обеспечить руководство и управление предприятием, (2) погашение должником кредиторской задолженности, (4) создать условия для эффективной хозяйственной деятельности, поскольку это достигается и решается непосредственно в ходе текущей (оперативной) деятельности по управлению предприятием, которую осуществляет единолично директор, а не участник; - во-вторых, выше уже приведены доводы в обоснование того, что участниками ООО были предприняты все возможные (3) меры по улучшению финансового состояния предприятия, а также доводы в обоснование того, что отсутствуют основания для привлечения участников ООО к субсидиарной ответственности, только потому, что принятие таких мер не позволило избежать банкротства ООО.
При таких обстоятельствах считаю, что поведение «А», как учредителя Истца, было добросовестным разумным и правомерным, оно не стало причиной его банкротства. В этой связи считаю, что отсутствуют установленные законодательством основания для его привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам Истца.
На основании изложенного, руководствуясь, ст.ст. 49, 55, 282, 296 ХПК,
ПРОШУ:
Отменить решение Экономического суда Витебской области по делу №90-14/2017 от 31.08.2017 года и постановление экономического суда апелляционной инстанции от 11.10.2017 года №90-14/2017/176А в части взыскания с «А» и «Н» 99 485,43 рублей в порядке привлечения их к субсидиарной ответственности по долгам ООО «В» и, не передавая дело на новое рассмотрение, принять новое постановление, которым в удовлетворении иска ко всем ответчикам отказать.
Как уже говорилось выше, 12.12.2017 года судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь полностью удовлетворила эту кассационную жалобу.